Война в моей семье.
Мои дедушка Витя и бабушка Нина войну не видели и не помнят, потому что они родились после войны. А вот моему прадедушке Саше исполнилось 18 лет, когда началась война.
Он попал на фронт прямо с первых дней войны. Воевал в танковых частях. Дважды попадал в плен, находился во временном, распределительном концлагере в Польше. Дважды бежал. Первый побег оказался неудачным. Была зима. Холодно. Убежать им удалось, но недалеко. Два дня бродили по лесу, потом вышли на одно польское село. Постучались в крайний дом, чтобы погреться и попросить хлеба. Их пустили, накормили. А потом пришли полицаи и забрали их. К несчастью, они постучались в дом старосты, и он сдал ребят полицаям. Опять концлагерь. Издевались, били, морили голодом. Но все остались живы. Позже их стали выпускать за колючками. Из этих колючек им варили похлебку. Однажды моему прадедушке с двумя товарищами удалось бежать. Когда их хватились, отправили погоню. Одного застрелили, а моего дедушку тяжело ранили: разрывная пуля раздробила руку от плеча до локтя. Их окружили с 3 сторон. Впереди—болото, но это болото их и спасло. Друг делал все, чтобы спасти деда. И они выжили. Два дня сидели в болоте. Немцы подумали, что беглецы утонули, и ушли. Дедушка от невыносимой боли, от потери крови часто терял сознание. Товарищ из веток смастерил носилки, на которых с трудом поволок раненого по земле. Прадедушка почти ничего и не помнил, потому что кроме серьезного ранения был еще и контужен.
Их нашли партизаны. Они отправили дедушку в госпиталь. В нем он пробыл 9 месяцев, после чего его списали домой инвалидом 1 группы. Он вернулся домой. Это было настоящее счастье. Пусть раненый, но живой. Вновь увидел родной дом. После всего этого прадедушка очень сильно болел, часто падал, теряя сознание. Каждую осень у него открывались свищи на правой раненой руке, откуда выходили осколки. В госпитале, куда его отправили партизаны, извлекли не все осколки, многие из них ушли вглубь, и врачи не рискнули их вынимать, чтобы сохранить руку.
Шло время . Прадедушка женился, и у него росла дочь Нина, моя бабушка. Она родилась после войны, в 1947 году.
Моей прабабушке Лене тоже приходилось участвовать в войне. Вместе с другими девушками их возили рыть окопы под Сталинградом, чтобы фашисты не захватили город. Ей тогда было всего 17 лет. Рыть окопы было очень тяжело и опасно. Часто налетали немецкие «Мессершмидты» и обстреливали их. Они падали на землю вниз лицом, закрывали глаза, лежали и ждали, когда улетят самолеты. После обстрела самолеты делали круг и сбрасывали листовки, опять обстреливали и улетали. Потом девчата поднимались, снова рыли окопы, а кто-то оставался лежать на земле. Девушки поднимали листовки и читали: «Девочки – дамочки, не ройте свои ямочки, придут наши таночки, зароют ваши ямочки». Лежа на земле, девчата краем глаза следили за фашистами в кабинках и видели веселые, хохочущие рожи летчиков. Они махали им руками и смеялись. По сути, это были такие же молодые, как и они, люди. И от этого становилось жутко. Это было жестокое, страшное, циничное лицо беспощадной войны.
Вот так война задела мою семью, как и сотни, тысячи других.
Шавловский Сергей, ученик 7 класса
МОУ «ООШ с. Ступино». 2010 год
